Поместье Акагама

Поместье не так велико, как можно было бы ожидать, но весьма представительно.

Кто сказал, что воин обязан если не отдать жизнь в бою, забрав с собой не одного противника, то хотя бы умереть с достоинством, а нечистая сила подыхает непременно в корчах и с жуткими воплями?
Не всегда.
Демоны могут умирать молча.
Кто бы они ни были - пустые ли, арранкары, - они имели право погибнуть, сражаясь в своем мире и каждый за свою правду. Пленив и обезоружив, это право у них отняли. Это месть, длительная и жестокая, за сам факт их существования, - иначе расценить это Шинрю не может, и думает, что никогда не поступил бы так с врагом просто за то, что тот - иной, а не за свершенные им деяния. Но это если бы он решал только за себя.
Он выдыхает клуб серебристого дыма и договаривает:
- ...действительно, наиболее выгодным будет использование их против их же основных сил. Договоры с ними могут оказаться неэффективными, но возможно дезинформировать пленников, предварительно вытянув возможно больше данных о врагах, и предоставить им инсценированную возможность побега.
Клан Акагама готов предоставить любые необходимые сведения, ресурсы и людей в пределах своих возможностей, но как исполняющий обязанности главы, я должен быть в курсе происходящего с пленниками и дальнейших планов командования. Также хотелось бы, чтобы волю клана учитывали в будущих действиях. Засим, выражаю глубочайшее почтение Ямамото Генрюсаю Шигекуни-доно и сообщаю, что завтрашним днем нанесу визит, дабы узнать ответ.
От имени Горо, Шинрю из клана Акагама.
В протянутую руку ложится лист с невысохшей еще тушью, аристократ пробегает глазами ровные ряды иероглифов и кивает - писарь тут же, поклонившись, улетучивается из кабинета. Взяв чистый лист, Шинрю макает кисть и принимается переписывать каллиграфическим почерком. Послание записано с его слов верно, быстро и аккуратно, но все же надлежит кое-что подправить, - к тому же негоже пока оскорблять Главнокомандующего, не изволив написать ему своей рукой.

Даже в сердце собственного поместья, пусть и маленькой, но надежной крепости, Шинрю спал очень чутко. Каким ты будешь главой клана, если – эту мысль нельзя возводить во главу угла, но и забывать о ней нельзя – тебя могут убить, пока будешь бродить в пучине сна, а тело безвольно покоится, казалось бы, в самом безопасном из всех возможных мест? Но этим утром его разбудил не тихий шаг асассина за седзи, а всего лишь перешептывания обеспокоенных чем-то слуг.
Оба юноши замерли, испуганно таращась из полумрака почти черными глазами, когда их господин отодвинул седзи, спросонья еще более бледный и похожий на призрака, и тихо требовательно вопросил:
- Что происходит?
Ответ, данный трагическим шепотом старшего из них, заставил Шинрю задуматься. Если эти сведения были верны – еще предстояло проверить, кто именно их принес, хотя в надежности агентов дома Акагама сомневаться приходилось редко – то этой ночью, в самый глухой ее час, расцвело и пожрало немало строений явно не случайное пламя в поместье Кучики. Что именно сгорело и не пострадали ли при этом члены Великого дома, слуги пока не знали, но это было вопросом времени. Не далее сегодняшнего полудня вся доступная информация по этому вопросу, несомненно, будет подана вместе с прочей входящей корреспонденцией. Шинрю сидел на открытой веранде, спустив ногу так, что холодная сырая трава щекотала босую подошву, курил и продолжал напряженно размышлять. Нет, это …прискорбное событие не нанесло ущерба его планам на сегодняшний день, встреча с Главнокомандующим была более уместна во второй половине дня, но… но здесь было что-то нечисто. Стоит узнать у Кучики, если удастся побеседовать с ним в спокойной обстановке, не отрывая при этом от дел, что он сам думает по этому поводу? Кто мог бы столь нагло предпринимать что бы то ни было против Великого дома? И не вздумает ли этот кто-то так же подло поднять руку на дом Красной жабы?
Он продолжал думать, меняя темно-зеленую юкату на привычное красное кимоно, допивая исходящий паром чай и оставляя бегло росчерки иероглифов на поданных документах. Пребывать в бездействии, когда происходили подобные события, было бы просто опасно. Тяжелый белый, искусно расшитый красным плащ лег на плечи поверх белого одеяния, и старший сын дома Акагама в сопровождении двух слуг покинул поместье. Туманное утро так и манило нанести парочку внезапных визитов.

---> Руконгай