Павильон Глициний

Одна из многочисленных построек на территории усадьбы. По функциям - нечто вроде гостиной.

Явился из недр усадьбы.

Нежданного - и, прямо уж скажем, незваного! - гостя провели совсем в другую часть дома. Павильон Глициний, в котором обычно и принимали гостей, был наполнен прохладой и тенями. Робкое утреннее солнце неуверенно топталось на пороге, не решаясь проникнуть внутрь. Разумеется, пока Шинрю вынужден был коротать минуты в ожидании хозяина дома, ему были поданы фрукты и прохладительные напитки, и в уголке зала примостилась девушка-служанка, в руках которой мелодично мурлыкал сямисэн. Имицу пришлось задержаться ещё на несколько минут - не выходить же к господину Акагама в кэнсэйкане и капитанском хаори! Привычный зелёный цвет несколько улучшил настроение, поэтому в Павильон Глициний Фудзивара явился если не в благом расположении духа - то и не в настроении вежливо выкинуть казначея восвояси, даже не налив ему чаю.
Мгновение погружения в очередную роль. Улыбка, поклон. Сесть, красиво расправив полы одежды - ровно так, как положено по этикету. Радушный хозяин встречает приятного гостя.
- Доброе утро, Акагама-сан. Какой чай Вы предпочитаете в это время суток?
Ни слова о деле. Потому что у Имицу к Шинрю нет никаких дел. А если у достойного наследника дома Алой Жабы есть что сказать - пусть он и начинает. А мы послушаем.

Двойное дно для высшего общества – это мелко, слишком мелко. В дне этом скрывается всегда потайной карман, и не один, и чтоб добраться до сути, приходится распутывать сложную вязь слов и поступков, снабженную порой напоенными ядом шипами. С таким же искусством надлежит плести и свою сеть, даже если на самом деле не хочешь сказать ничего.
С появившимся хозяином составляли они в утреннем сумраке странный контраст – зеленое, белое и кроваво-красное. Шинрю улыбнулся ему положенной по этикету улыбкой, одной из масок, которая после определенного возраста прирастает ко всем аристократам – к иным слабо, к другим так, что пришлось бы отдирать с кровью.
- Хороший чай в любое время суток будет уместен, - а это следовало бы говорить с другой маской, ибо улыбка чуть искажает смысл, добавляя в чай каплю насмешки - но нет черней того, что пьет сейчас Ямамото Генрюсай.
Впутать ли в серебристую нить разговора еще немного крамолы, которая все равно так или иначе встречается в умах? Но прежде – светской беседы фраза, казалось бы, ни о чем, хотя в свете последних событий сына дома Акагама вдруг очень заинтересовал этот маленький нюанс.
- Изменение облика Вашего несколько неожиданно, - столь роскошные волосы являлись предметом зависти не одной красавицы, - но несомненно оно к лучшему. И заставляет вспомнить о...
…Кучики.

- ...о моей широко известной склонности к капризам и эпатажу, - смеясь, подхватил Имицу. - А также о моём непостоянстве в пристрастиях и любви к новизне и экспериментам!
Что правда - то правда. Описанные черты характера действительно были присущи Фудзивара в полной мере. Он действительно был - или, по крайней мере, слыл - выпендрёжником, каких мало. Так что объяснение вышло не хуже любого другого. Однако Имицу предпочёл перестраховаться.
- На самом деле, - он чуть наклонился вперёд, доверительно понизив голос - я просто проиграл один спор, о сути которого... не хотел бы распространяться. Конечно, было жаль, но моё слово стоит дороже.
Имицу выпрямился и улыбнулся, вполне легкомысленно.
- Ничего страшного, волосы, в отличие от головы, имеют обыкновение вырастать заново. А что касается чая - да, всем известно, что Ямамото-со-тайчо предпочитает чёрный. Что ж, тогда... белый?
Sapienti sat - умному достаточно.
Взмах веера - и слуги принялись хлопотать, накрывая низенький столик для чаепития.

"Красный", - лязгнуло в голове в ответ на последнюю фразу Имицу, и хотелось сделать это - легко и быстро, клацнуть веером на служанку, колдующую над столиком, и пусть заваривает заново в теплом нутре чайника тяжелую жидкость цвета разбавленной крови с дымчатым запахом цветов. Но нет, красный чай испьет он сполна, а здесь же - рано выказывать подобную неучтивость и обрывать на полуслове хозяина, к которому и так заявился в неурочное время.
Но стоит признать, заявился чрезвычайно удачно.
Шинрю лишь улыбнулся уважительно и склонил голову:
- Сдержанное слово порой дороже головы… особенно если она чужая. – Забывать о том, что кое-кому ночью что-то обошлось в часть поместья, не стоит, да и не получилось бы, а вот беседу об этом заводить пока рано. Одно объяснение, даже и глупое, лучше, чем хороших, но два. О чем таком думаешь ты, цветок дома Фудзивара?
- Я все собираюсь заглянуть к нему... на чай, - продолжал Акагама, чувствуя, как к коже присыхает с улыбкой привычная маска юного словоблуда, который еще только тщится быть таким интригоплетом, как его собеседник. - Поделиться лучшими из свежайших руконгайских новостей - предварительно насобирав их, - а то, должно, совсем загрустил старый генерал, весь в неустанных заботах с войною и этими, как их... арранкарами? Такое время не подобало бы коротать, попивая чай, в бездействии.

- О, ну чужие головы вообще низко ценятся, - улыбнулся Имицу. - А откуда Вы так хорошо знаете, что старый генерал грустит от снедающих его забот? Впрочем, - Фудзивара зевнул, изящно прикрывшись веером, - у каждого свои источники информации, и не след выяснять чужие тайны. Иначе - говоря о ценности голов - голову излишне любопытствующего вполне могут оценить как чужую.
Подали чай, и Имицу принялся разливать его в небольшие глиняные чашки, полностью позволяющие почувствовать вкус и аромат драгоценного напитка.
- Прошу, Акагама-сан, - подал он чашку гостю. - Белый чай, как говорят, охлаждает и снимает жар, настраивая на неспешные беседы и размышления. Зелёный - бодрит и освежает. Красный - притягивает своим насыщенным ароматом. А вот чёрный - последняя степень высушивания листа, и на самом деле, как мне кажется, просто издевательство над самим святым понятием чая! - Фудзивара с искренним возмущением всплеснул рукавами и взялся за собственную чашку. - Вам так не кажется, Акагама-сан?
Он пригубил чай, прикрыл глаза, впитывая ощущения. Несколько секунд чистого наслаждения - и снова взгляд на собеседника.
- И какими же новостями Вы хотите поделиться с уважаемым со-тайчо, Акагама-сан? Вы же знаете, как важно порой... не рассказать лишнего?

- Вы полагаете, он всему этому рад? - поинтересовался Шинрю, принимая из рук хозяина теплую чашку. Ему самому было интересно, что на самом деле думает о нынешнем положении дел генерал, оставшийся почти единоличным правителем Общества Душ - пусть подданным Короля, но все же. Хотя что бы ни думал, вряд ли скажется это на его действиях...
Медленно плыла в золотистых глубинах одинокая чаинка, по светлым доскам ползли, подбираясь все ближе к столу, словно тоже хотели отведать чаю, яркие солнечные пятна. Тем сочнее ложилась на собеседников прохладная тень.
- Согласен... Черный чай в долгой обработке теряет многое из того, за что мы и любим этот древний напиток, - а белый у Фудзивары этим утром был хорош, надо отдать должное. - Его вкус стоит иногда разнообразить - хотя бы цветочными лепестками. Что же до новостей... Признаться, мои несколько унылы в силу того, что связаны с финансами. Тем не менее, всегда можно найти, чем поделиться, и самому узнать что-либо интересное или ценное. Не так ли, Фудзивара-сан?

- Я думаю, у старого генерала ныне есть немало поводов для радости, - согласно склонил голову Имицу. - Ведь некоторые давние противоречия разрешились без его участия, руками его врагов и к его вящей выгоде. Хотел бы я уметь решать все мои трудности так же изящно!
В сказанном нет никакой крамолы. В конце концов, только недальновидный идиот не понимает, что без Совета 46 власть сосредоточена в руках Ямамото, и что навряд ли старик так просто с ней расстанется. Акагама недальновидным идиотом отнюдь не был. А вот что касается остального... и правда, лучше говорить о чае! Во избежание.
- Да, лепестки вишни придают изысканный привкус даже самому чёрному чаю, - Фудзивара кивнул и отпил ещё глоток. - Вообще если уметь, то и чёрный чай можно приготовить так, что даже самый привередливый ценитель не сможет сказать о нём ничего плохого. Например, чай с мёдом, или с целебными травами, спасающими от кашля. Некоторые добавляют в него алкоголь, кое-кто в жару освежается чаем с кубиками льда. Иные к часу Собаки успевают и по восемь чашек выпить! - Имицу рассмеялся, допивая остатки из чашки. - Не последовать ли нам примеру последних? А Вы тем временем, возможно, поделитесь со мной вашими унылыми финансовыми новостями? Может быть, и я вспомню что-нибудь любопытное в ответ...

Час Собаки - примерно с 8 до 10 вечера

- Тем не менее, что бы ни было в него добавлено, чай все равно остается черным, - Шинрю подхватил смех, оценив велеречивость Фудзивары. – И рано или поздно он приедается.
Истинно так, вот троим уже приелся… Нет, переселяться в места не столь отдаленные – это было бы чересчур для наследника Великого дома, которому всего лишь наскучил чай. Куда лучше заварить свой.
- Финансовые, с позволения сказать, новости – убедитесь сами, насколько унылы: исправно выплачиваемые налоги с некоторых пор менять некому, не генерал же будет этим заниматься. Хотя ему все равно придется терпеть мои редкие визиты. Ничего не поделаешь, если такова планида его как ответственного за все и вся, - взгляд невинный, левая рука осторожно придерживает тяжелый рукав изысканного одеяния – теперь его очередь наливать чай, только набравший за время беседы вкус и аромат. В теплой утробе чайника капля яда, за которую, будь это высказано не так и не в том обществе, можно лишиться чего-нибудь куда существенней прически. Но не на то ли и они и высшее общество, чтоб изъясняться как им угодно? – Что же до обыкновения смешивать чаи, дабы добиться разнообразия вкусов, - черный с зеленым еще куда ни шло, а черного с белым – так и вовсе гадость. Я бы выбрал что-нибудь другое.

- Да, согласен, чёрный чай редко сочетается с белым. Хотя я знаю минимум три смесовых сорта, - тонкая улыбка. - С красным или зелёным обычно выходит удачнее, хотя всё же грубость чёрного чая обычно убивает тонкие оттенки вкуса. И в любом случае, - словно отзываясь на мысли наследника дома Акагама, - чайные смеси всегда лучше готовить собственноручно. Когда ты сам тщательно, иногда не один день, подбираешь ароматы и пропорции, пробуешь, ошибаешься и пробуешь снова - то в конце концов получаешь чай, который создан тобой и для тебя, которых хранит тепло твоих руки, нежность твоего сердца и тонкость твоего вкуса, делая каждый твой день на несколько оттенков красочнее. Однако, - оборвал Имицу сам себя, - кажется, я увлёкся. Простите, Акагама-сан, просто чай - моя слабость. Впрочем, любому из нас позволено иметь свои невинные слабости, разве не так?
Интересно, стоит ли рассказывать ему про... образчик белого чая, случайно обнаруженный в захудалой харчевне? Пожалуй, нет. Иначе придётся таки беседовать о смеси белого с чёрным, и о способах приобретения некоторых сортов... чёрного чая, всё-таки попавшего в мои руки.
Фудзивара поправил выбившуюся прядь.
- Что же касается налогов... боюсь, достопочтенному старому генералу придётся заняться и ими - раз уж он временно принял на себя обязанности Совета 46.

- В связи с чем ему можно только посочувствовать. Временно, - сложенный веер клацает, как зубы, и под безмятежной маской Шинрю одергивает себя. Рано. Рано самонадеянный мальчишка смеет высказываться в таком тоне о столпе военной мощи Общества Душ, но – все еще впереди. Все бывает впервые и все начинается с малого. Шаг один сделать в темное марево разлагающегося перед ним пути – пусть даже самому серебровласому сыну Великого дома он не нравится, очень не нравится, но путь этот уже принят – потому что хоть и овеяна ветрами мудрости более чем двухтысячелетняя скала, она одна не может затенять и подавлять собою весь мир. Края маски точно подергивает тончайшая изморозь, чувствуется на коже – о да, Шинрю лицемер, и не самый еще подлосердечный, но...
- Вы еще не слышали, в доме Кучики не далее как сегодня ночью поднялся жуткий шум? – и опять едва заметная улыбка, отравляющая любой, даже невиннейший из чистейших… чаев. – Несомненно, в Готее ведомо куда больше об этом... прискорбном инциденте. Должно, угостили кого-то невкусным чаем, тем и было вызвано недовольство. Это из ряда вон, и хотелось бы надеяться - единственный в обозримом будущем случай, а не звучание аромата лишь заваривающейся чайной смеси. Как Вы думаете, Фудзивара-сан?
И что б он сам не думал об этом, сочувствовал Кучики или нет, - держи врагов в поле зрения. А врагов потенциальных – куда ближе. Вот бы, наверное, смеялся, проведай он о подобных умозаключениях, капитан Хирако, но он не знал о существовании Шинрю, как и Шинрю о нем не знал. А Фудзивара сейчас - и всегда, хотя бы на крупицу того самого яда, что отравляет даже лучший чай, были врагами. Поэтому - если ловкая рука Имицу коснулась в ночи поместья Кучики, заставляя расцвести там огонь, то жаба протянет ему когтистую красную лапу. Если же нет... слухом, как говорится, земля полнится. Мало ли о чем успели наболтать юному и легковерному дитятку дома Акагама.

- Да, о прискорбном случае в доме Кучики я, разумеется, слышал, - покивал Имицу. - Новости, тем более такие, расходятся быстро, словно круги по воде от брошенного камня. Такая досадная случайность, не правда ли? Что же касается аромата чайной смеси... О, похоже, Акагама-сан, Вы далеко не всё знаете об этом напитке. Иногда кажется, что первая волна аромата и есть основная - однако когда распробуешь, выясняется, что главное сокровище тонкого вкуса таится в глубине чайника. Такие чаи обычно завариваются редко, исключительно по торжественным случаям...
Фудзивара задумчиво провёл пальцем по краю чашки, отставляя её. Воистину так: пожар в доме Кучики - только начало. Конечно, нет сомнений, что одному из благородных Домов не причинено серьёзного ущерба. Однако случившийся пожар - всего лишь разведка: нужно было узнать, так ли незыблемы и неуязвимы Великие, как кажется со стороны. О колоссе на глиняных ногах говорить пока ещё рано, но...
И остаётся вопрос, что делать с арранкаром. Продолжать держать его на коротком поводке, кормя байками - или выпустить в Сэйрэйтэй, как неуправляемую торпеду? В каком случае он окажется полезнее? Стоит ли... добавить в чёрный чай ещё немного белого и посмотреть, что выйдет?
Ещё не знаю, как именно - но я добьюсь своего.
Фудзивара займут место, положенное им по праву рождения.

- Вынужден признать, что мой опыт в искусстве составления чайных смесей не сравнится с Вашим, Фудзивара-сан, - улыбается маска, под которой щурится недовольно седой мальчишка. В голове раздается тяжелый смех меча. Медленно остывающий чайник пуст. - Остается питать надежду, что мне еще удастся удивить чем-нибудь достойным истинных ценителей чая, и приложить старания к тому, чтоб надежды эти в обозримом будущем осуществились. Пока же наслаждаться приходится иными чаями... Не правда ли, хороши еще те, что связаны в плотные бутоны и доставляют дополнительное удовольствие, медленно распускаясь в горячей воде, пока не зацветет каждого из них сердцевина?
Шинрю любит наблюдать порой, как всплывают со дна чашки цветы жасмина, медленно пропитывая своим ароматом не только чай, но и самый воздух, или как полыхает лепестками в ворохе зеленоватых листьев красный сливовый цветок. Так, должно быть, полыхнуло в ночи и... Беседа все еще - или уже? - вполне невинна, хоть и несет едва заметный дымный привкус, и тут подгибается окончательно чуть неровно стоявший цилиндр тяжелой красной ткани, венчающий длинный рукав, и медленно клонится набок. Нарочитый легкий беспорядок - это хорошо, но не всегда. Даже проклинать пышное, но далеко не всегда удобное одеяние давно забросивший, сын дома Акагама непринужденно тянется поставить на положенное место непокорную деталь гардероба, чуть поворачивает голову и - ловит слабый отблеск чужой реяцу.
Даже так - чуждой реяцу.
Рука застывает, так и не придержав тяжелый рукав. Шинрю улыбается, улыбается уже сквозь маску - хотя сам не всегда может уже - или еще? - отличить, насколько истинно выражение его лица. Обжигающе горькое послевкусие холодного чая, вот что это за ощущение, хотя он затруднился бы уточнить, какая из пряностей и трав несет привкус азарта.
- Любопытный в Вашем саду обнаруживается белый чай, - интересно уточнить, как в оный сад позволила пустому попасть охрана, и что на это скажет хозяин сада. Не знал о возможности подобного вторжения и сейчас удивлен не менее, или ради сохранения тайны пойдет против сына Великого дома? Но это чуть позже, а сейчас Шинрю легко поднимается, шелестя облачением, и цепляет за гарды оба кодачи, шагая в сад, любоваться на неожиданного гостя. Опасного, конечно, но хоти он напасть - давно напал бы... да и к чему бояться чая?

тут он, неподалеку, разгуливает.

- Любой чай тем лучше, чем неспешнее познаёшь все оттенки его цвета и вкуса, - тонко улыбнулся Имицу. - А уж чай в бутонах ни с каким другим не сравнится. И даже когда далеко не впервые опускаешь бутон в прозрачный, согласно принятой традиции, сосуд и наблюдаешь, как он распускается... Каждый раз это происходит немного иначе, но он обязательно распускается! Прекрасное зрелище, не правда ли?
Разговор мог бы продолжаться и дальше - но тут Акагама совершенно невовремя заметил проклятого арранкара. Ну вот чего стоило гадёнышу спокойно посидеть на месте? Или, если уж ушёл, нарушив приказ - не возвращаться? Вообще, конечно, Имицу успел пообещать Тесле, что при следующей встрече убьёт его, даже не вспоминая, как его зовут - и это в чём-то намного облегчает дело. Но как быть, если недоумок обратится к Фудзивара по имени? По единственному имени, под которым его знает - Кучики Бьякуя? Нет, время для встречи Шинрю и Теслы ещё не пришло. Действовать надо быстро.
- Вы такой специалист по белому чаю, Акагама-сан... - протянул Имицу, мгновенно оказываясь рядом с аристократом, обняв за плечи и придерживая стремительный шаг. - Жаль, но теперь я вынужден Вас убить.
Нет, разумеется, он не будет так неосторожен, и сам жабёныш должен это понимать. Однако Фудзивара и не рассчитывал запугать. Удивить, привлечь внимание... задержать - не более.
Не исключено, что чуть позже я поделюсь с тобой некоторыми своими маленькими тайнами, мой юный друг. Но - не прямо сейчас.

И тем не менее - вынужденный переход в сад.